Святость, как правило, воспринимается обязательным атрибутом религии. Само это понятие имеет христианскую природу. Среди других религиозных систем термины «святой», «святость» либо вообще не употребляются, либо наполняются совершенно иным содержанием по сравнению с христианским богословием. Для православного христианина освящение является одним из центральных моментов в деле спасения, определяющим цель и смысл его бытия. Святитель Филарет Московский говорит: «Каждый христианин должен находить для себя обязанность и побуждение непременно сделаться святым. Если же вы живете без старания и без надежды быть святыми, то вы христиане лишь по имени, а не по существу, а без святости никто не увидит Господа, то есть, не достигнет вечного блаженства. Верно слово, что Христос Иисус пришёл в мир спасти грешников (1Тим.1:15). Но мы обманываемся, если думаем, что спасемся, оставаясь грешниками. Спасает Христос грешников тем, что дает им средство сделаться святыми» .
Этимология и определение
Для разъяснения православного понимания святости стоит углубиться в этимологию.
Ветхозаветное qadoš («кадош») переводится с древнееврейского как «отделённый», «несоизмеримый». Это значение слова «святость» чрезвычайно важно. Оно подчёркивает неотмирность, трансцендентность христианского вероучения. «Мир» в этом контексте понимается как совокупность страстей , греховная жизнь по стихиям падшей человеческой природы в рамках земной ограниченности. Бог в силу своей запредельности пребывает вне греховного мира, призывая туда и своё творение. Издревле величайшие умы человечества пытались постичь истину, понять смысл бытия. Но ничто земное не могло удовлетворить запросов человеческого разума и сердца, никакие философские концепции не могли просветить ту мглу неведения, которая покрывала людей до Христа. Истина находилась за пределом человеческого познания и усилия. Это остро чувствовали и понимали не только ветхозаветные праведники и пророки, но и античные мыслители. Так Сократ говорил: «Не надейтесь исправить человеческие нравы, доколе Сам Бог не благоволит послать особенного Мужа для наставления нас самих». Платон утверждал, что «не быть на земле порядка, если только Сам Бог, сокрывшись под образом человека, не разъяснит нам и наши отношения к Нему, и наши взаимные обязанности друг к другу» .
С другой стороны, все попытки сузить саму Церковь и христианское учение до чисто земных целей, представить Церковь как социальный институт, а Христа как учителя морали, профанировали евангельскую истину о неотмирности, отделённости Царства Небесного. «Церковь не есть общественное, культурное или историческое учреждение, подобно прочим человеческим организациям. Она не сравнима ни с каким мирским институтом. В мире много замечательных институтов, обществ и организаций — и однако Православная Церковь всегда останется единственным местом единения с Богом, уникальным местом обожения. Нигде больше не станет человек богом» .
Неотмирность отнюдь не означает игнорирование земных проблем и трудностей. За каждым богослужением мы слышим молитвы о властях, мире, урожае и т.п. Святость всегда находится в самой гуще человеческой боли и страданий, как и Христос, воплотившись, умалился и принял зрак раба, чтобы спасти человечество. Уходя из шумных городов в пустыню, монах делает это не из-за неприязни к людям, а, напротив, ради того, чтобы, очистив своё сердце, стяжать любовь к Богу и ближним, которая рождает плач и молитву за мир.
В Новом Завете три прилагательных обозначают святость: ἅγιος («агиос»), ἱερός («иерос»), и οςιος («осиос») . Наиболее часто используемое ἅγιος («агиос») указывает на святость как свойство Бога и выражает предназначенность для служения Богу. ἱερός («иерос») близко по значение со словом «священный», отмечает функциональный аспект святости. Это прилагательное является однокоренными со словами «священник» и «храм». Наконец, οςιος («осиос») относится к моральной характеристике человека.
Первые два слова подчёркивают, что единственным источником святости является Бог. Использование этого термина вне Его можно признать, по крайней мере, нехристианским. Святость человека определяется приобщённостью к Богу. Собственно цель жизни христианина – святость, обожение, соединение с Богом через благодать. Почитая святых, мы прославляем, прежде всего, присутствующую в них благодать, Бога, «дивного во святых своих» (Пс 67:36), и только потом их личное произволение. Святость естественна для человека в том смысле, что в своём первозданном состоянии мы сотворены святыми. Своё богоподобие мы утратили с грехопадением и имеем возможность обрести его по Домостроительству спасения через Крестную Жертву Господа Иисуса Христа в Его Церкви.
Славянский перевод отражает связь святости с освещённостью, выражая при этом евангельскую мысль о том, что Бог есть Свет (ср. Ин 3:19). Фаворской свет Преображения – Сам Бог, являющийся очищенным от страстей в своих нетварных энергиях. «Свят же тот, кто очистился и освятился по внутреннему человеку», — говорит преп. Макарий Великий . Божественный Свет скрывается от людей потому, что для неочищенных душ он мучителен, как яркое солнце для больных глаз. И с точки зрения православного вероучения, рай и ад – это, прежде всего, разные восприятия божественной святости.
Таким образом, можно выделить два аспекта святости: отрицательный – святость как неотмирность, отделённость от греха, и положительный – святость как причастность божественным энергиям.
Ложные представления о святости
Рассмотрим некоторые распространённые среди нецерковных людей ложные взгляды на святость.
1. Святость как точное соблюдение внешних религиозных предписаний
Человек, который старается соблюдать пост, регулярно посещать храм, молиться обязательно попадает в поле зрения людей нецерковных как некий эталон и образец. Им могут восхищаться, хотя в самом внешнем исполнении обряда вовсе не обязательно присутствует святость. Ряд религий, именуемых религиями закона, в общем-то, пользуются подобными мерками в оценках духовного состояния человека. Отличие православного взгляда на внешние обряды и предписания в том, что они рассматриваются лишь как средство для достижения цели – стяжания благодати Святого Духа. Вне этой цели, молитва, пост, богослужение теряет свой смысл, принимая зачастую самые уродливые формы. Кроме того, подлинная святость всегда скрывает себя, боясь тщеславия, которое не допускает благодать до человека. А вот мнимая, показная «святость», напротив, ищет зрителей и похвал.
2. Святость как порядочность
В определённых слоях нашего общества отсутствие вредных привычек, распутства уже может быть расценено как святость. Один из самых популярных аргументов атеистической пропаганды состоит в демонстрации порядочного атеиста, добродетельного, самоотверженного, но нерелигиозного. И действительно, таких людей можно встретить довольно часто.
На самом деле, порядочность, соблюдение общепринятых в обществе нравственных норм рассматривалось Церковью прекрасной прелюдией к христианству. Более того, к человеку, желающему принять святое Крещение, выдвигался ряд требований нравственного плана. Однако такая моральность никак не может быть приравнена к святости, как сама религия не может отождествляться с моралью. По словам архим. Платона (Игумного), «честь и честность являются лишь нравственными предпосылками и необходимым условием религиозного благочестия, дающего право человеческой личности “со дерзновением” обращаться к Небесному Богу Отцу» .
Надо отметить также, что добро является относительной категорией. Христианская мораль не имеет дна, евангельские заповеди невозможно выполнить, их можно лишь соблюсти (ср.Ин.14:15), поскольку их вектор устремлён к бесконечности – уподоблению Абсолютно Совершенному Богу.
3. Святость как наследственно-магическое состояние
Отношение к святости как некой врождённой или передаваемой харизме особенно выражено в культе почитания всевозможных личностей со «сверхъестественными способностями». Подобное мнение утверждает полную зависимость человека от внешних факторов: определённого положения звёзд, некоего периода времени его рождения, общением с определёнными людьми и т.п. в ущерб личному участию. Вне этих условий такая «святость» невозможна. Жития православных святых иногда могут подтолкнуть на этот путь рассуждений своего читателя шаблонными описаниями детства будущих светильников. Однако глубже познакомившись с внутренней борьбой святых, приоткрываемой нам через их дневники или воспоминания, становится очевидным, что святость именно приобретается через личные усилия, духовную борьбу. Кроме того, даже с точки зрения земной справедливости, тем более Божественной Правды, нельзя игнорировать тот факт, что все люди имеют разные исходные состояния: кто-то получил прекрасное воспитание, а кто-то вообще его не получил. Для Бога важны усилия самого человека на пути к святости, а не те условия, которые ему даны.
4. Святость как самосовершенствование
Такое понимание святости перекликается с восточными учениями, где человек сам достигает неких состояний своими усилиями путём особой аскетической практики и через выполнение ряда нравственных правил. Дело христианского спасения осуществляется через синергию, соработничество человека и Бога. Невозможность для человека спасти себя самого доказывается Самой Крестной Жертвой Христа, которая бы в противном случае не требовалась. Кто-то очень точно подметил, что в христианстве нет слова «самосовершенствование», поскольку оно не подразумевает участия Бога. Конечно, спасение невозможно и без свободного волеизъявления человека, выражаемого через всю христианскую деятельность. «Бог спасет нас не без нас», — говорит известная цитата св. Афанасия Великого .
5. Святость как героизм
Героизм и святость часто отождествляется в светском обществе. Иногда слышны призывы к канонизации отдельных героических личностей вне учёта даже их религиозной принадлежности. Что тут можно сказать?.. Героизм и святость отличаются друг от друга. Героическим называют некий отдельный поступок, осуществлённый в какой-то период времени и имеющий высокое значение для определённых людей. Большая советская энциклопедия так определяет это понятие: «Героизм — свершение выдающихся по своему общественному значению действий, отвечающих интересам народных масс, передовых классов и требующих от человека личного мужества, стойкости, готовности к самопожертвованию» . То есть, героизм ограничивается лишь значением для земной жизни. К примеру, подвиг монахов-отшельников вряд ли можно назвать героизмом в этом контексте.
Святитель Василий Кинешемский приводит один очень убедительный пример, разграничивающий понятия святости и героизма. Он рассказывает об истории мальчика, который бросился под пули, чтобы схватить упавшее знамя со словами «мое имя — Арколь!.. За мной!.. Ура!». «Эта вспышка минутной решимости опьяненного жаждой славы человека, который перед смертью не забывает рекламировать свое имя, этот подвиг на глазах толпы, красивый, как театральное представление, — называется геройством» , — заключает святитель.
Безусловно, мы восхищаемся и преклоняем колена перед подвигами наших предков, совершённых в годы войн за Отечество. Это выражение нашей благодарности, без которой невозможно христианство. Однако, по крайней мере, следует признать, что понятие святости шире героизма и не всякий героический поступок может быть угоден Богу.
6. Святость как безгрешие
Сведение святости к отсутствию грехов тоже нельзя признать верным. С одной стороны, действительно, Источник святости Бог никак не связан с грехом. С другой, люди, которых мы называем святыми, иногда большую часть своей жизни вели греховную жизнь, иногда нравственно падали, будучи уже обращёнными. Святость человека относительна, перед Богом даже сами Ангелы нечисты, поскольку Он Абсолют. Поэтому только Бога можно назвать Непогрешающим. Святые, как известно, оплакивали свои добродетели, то есть, признавали их несовершенными, смешанными с человеческими немощами, грехами. Такое зрение самих себя доставлял им божественный Свет по мере приближения к Нему.
7. Святость как психопатология
Не имея возможности объяснить явления, сопровождающие жизнь святых людей, иногда пытаются объяснить её психическими расстройствами различной глубины. Следует признать, что западная мистика во многом имеет основания для обвинений такого рода. Безумцем пытались называть ещё Самого Христа, а апостола Павла — выставить эпилептиком. Если бы христиан в истории было лишь несколько евреев, тогда, действительно, можно было бы сомневаться в истинности христианства, считать его последователей горсткой сумасшедших. Однако сонм православных святых свидетельствует об огромном опыте жизни в Боге, который уже нельзя никуда выкинуть. Среди наших святых не только юродивые и убогие калеки, но и учёнейшие люди своего времени, императоры, вожди, — одним словом, трезвые и рассудительные люди в своём уме. Такое количество свидетельств нельзя объяснить психопатологией.
Духовная жизнь не затрагивает исключительно эмоциональную сферу, как считают некоторые. Более того, православная аскеза призывает отрешиться от земных чувств и эмоций, дабы обрести духовные плоды – благодать. «Во время молитвы не ищи восторгов, не приводи в движение твоих нервов, не горячи крови. Напротив — содержи сердце в глубоком спокойствии, в которое оно приводится чувством покаяния: вещественный огонь, огонь естества падшего, отвергается Богом» .
Заключение
Подытожив, можно отметить, что святость невозможна без Бога и требует усилий самого человека, она не тождественна внешней исправности или героизму. Рассуждать о святости трудно в силу её небесного происхождения и нашей удалённости от Бога. Однако все мы призваны к тому, чтобы стать святыми (ср. 1 Пет 1:16). Эта высокая цель требует от нас, в первую очередь, трезвого, правдивого взгляда на самих себя и понимания пути, ведущего к освящению. Этот путь, раскрываемый в Священном Писании и святоотеческом Предании, совершенно отличен от прочих в виду разных представлений о святости в различных религиях, философских концепциях и обывательском мировоззрении. Кроме того, на пути к святости важно различать цель и средства, главное и второстепенное, чтобы не удовлетворяться внешним исполнением религиозных обрядов, а искать во всём освящающей благодати.