Священник Павел Семёнов
Сейчас время информационных войн. Такая война ведётся, в частности, против Русской Церкви. СМИ намеренно раздувают и муссируют всё, что очерняет Церковь и подрывает её авторитет в глазах обывателя. В то же время, мало говорится о примерах святости, которыми жила, живёт и будет жить Церковь. Как говорил протоиерей Валентин Свенцицкий, «грех в Церкви — это всегда грех против Церкви, а не грех Церкви». Очень важно правильное понимание Церкви Христовой, чтобы не смутиться грехом за внешней церковной оградой. Тут надо вспомнить Иуду Искариота. С Самим Господом ходил человек-лжец, предатель, лицемер в числе 12 апостолов. Когда распинали Господа, все апостолы в страхе разбежались, Иуда предал, Пётр трижды отрёкся от Христа. Только один Иоанн Богослов стоял у Креста вместе с женщинами-мироносицами. С другой стороны, наш личный опыт падений и отступлений заставляет иногда усомниться, христиане ли мы в действительности или только хотим казаться таковыми. Очень хорошо сказал по этому поводу священник Александр Ельчанинов: «Одна из типичных ошибок, ведущих к осуждению, унынию, неправильным оценкам — «руссоизм» в религии, мысль, что здесь, на нашей земле, до всеобщего суда и осуждения, могут быть явления безукоризненные — в нас самих, в других людях, в человеческих отношениях. Тогда от себя требуешь полной святости и унываешь, находя в самые святые минуты нечистоту в своем сердце, тщеславие, двойственность; тогда злишься, заметив в людях, которых считал безукоризненными, — малодушие, лукавство, ложь; тогда отчаиваешься, видя даже в Церкви Божией расколы, ссоры, ревность, зависть — разгул человеческих страстей. Между тем «надлежит сему быти», весь мир заражен грехом; сверху донизу проходит страшная трещина — язва растления и смерти, и никто и ничто не свободно от нее. Если в самой совершенной общине — среди учеников Христа, был Иуда, то что же нам ужасаться, что в русской Церкви есть Введенский, а свой маленький Иуда, как и свой кроткий, духоносный Иоанн и верный, деятельный Петр — есть в каждом приходе».
Границы Церкви видимой как организации с неизбежной мирской структурой не равны границам Церкви-Тела Христова. Человек может даже иметь священный сан и находиться вне Церкви. Примеров в истории предостаточно. Более того, мы сами в Церкви отчасти. Совершая грехи, мы отпадаем от церковного древа, как отмирающая ветка. Поэтому с умножением в нас греха, умаляется наша связь с Богом и Церковью. Для примирения с Богом, возвращения в тело церковное, требуется покаяние, которое Отцы называли «вторым крещением».
Много размышлений о «тёмном двойнике Церкви» есть у замечательного православного мыслителя XX века Сергея Фуделя.
«Некоторые молодые из недавно пришедших в Церковь бездумно и доверчиво принимают все, что в ней есть, а потом, получив удар от церковного двойника, огорчаются смертельно, вплоть до возврата в безбожие. А нам ведь сказано:«Будьте мудры, как змеи, и просты, как голуби». О церковном двойнике надо говорить с самого начала, говорить ясно и просто, так же ясно, как о нем говорится в Евангелии. Знайте о нем и ищите Христа в Церкви, только Его ищите, потому что Церковь и есть только Тело Христово в Своем человечестве, только Тело Его, и тогда вам будет дано мудрое сердце для различения добра и зла в церковной ограде, для того, чтобы видеть, что Свет (Церкви) во тьме светит, и тьма не объяла его»».
«В одном приходе крестили мальчика лет 5 – 6. Через неделю его бабушка вместе с ним встретила крестившего его священника и говорит ему: «Поздоровайся, ведь батюшка тебя крестил». Мальчик посмотрел и ответил: «Нет, меня крестил ангел с крыльями, а батюшка связанный лежал на лавке».
Говоря о темном двойнике Церкви, я говорю не о конечной судьбе людей, которая так же неизвестна, как до распятия была неизвестна судьба «благоразумного разбойника». Помню, о. Владимир Криволуцкий мне рассказывал, как его однажды позвали причащать умирающего, который за много лет перед этим снял сан священника. «Когда я, – рассказывал о. Владимир, – поставил на столике у кровати дароносицу и все приготовил, умирающий вдруг чуть приподнял голову, точно потянувшись к столику и вдыхая запах святыни, сказал: «Боже, Боже, чего я себя лишил!»».